Miguel Angel Zotto
Хотя у нас с Alejandra имеются видеозаписи большинства известных исполнителей танго (а многих мы знали лично), у нас никогда не было большого интереса к постановочному танго. Если на милонгах были шоу-номера, мы обычно просто ждали их окончания, чтобы начать танцевать. Хотя большинство milongueros и milongueras весьма толерантно относятся к выступлениям на милонгах и тепло приветствуют и звезд, и начинающих, всё-таки многие из них приходят в нетерпение после нескольких минут шоу и хотят вернуться к милонге. Понимая это, лучшие из организаторов редко включают в программу шоу-номера, да и то чаще короткие.
Я видел несколько видео Miguel Angel Zotto, а также встречал его несколько раз на милонгах, но никакого особого впечатления на меня он не произвел. Хотя я всегда слышал, что он великий танцор, сам я этого не замечал. И вот в прошлом году по аргентинскому телевидению показали шоу Virulazo. Оно было снято около 15 лет назад и включало выступления лучших сценических танцоров того периода в Buenos Aires. Я нашел их занимательными, но в то же время понимал, что каждый день на милонге можно увидеть milongueros, которые танцуют с большей отдачей и эмоциями. А потом на сцену вышли Miguel Angel Zotto и Milena Plebs. Помню этот момент: я тут же вскочил, стал звать Alejandra, бегать по комнате в поисках пустых видеокассет и одновременно пытаться уяснить, как они это делают. Я так и не смог сделать запись, но всё ещё вспоминаю, как они были великолепны. Они были на голову выше всех остальных, и я понял, почему они имеют такую репутацию. Они определенно были лучшими.
Для нас стало полной неожиданностью, когда в январе прошлого года нам позвонила наша подруга Julie Taylor и сказала, что Miguel Zotto хочет встретиться с нами. Оказывается, он слышал о нашем хобби записывать milongueros на видео, и хотел поговорить с нами о танго. Сперва я был настроен немного скептически, думая, что, может быть, с суперзвездами не будет особенно интересно общаться, но он оказался хорошим парнем. Мы пообедали, а потом он пригласил нас к себе домой на asado (аргентинское барбекю). Оказалось, Miguel до сих пор серьезно изучает танго, и у него замечательное чувство юмора. Ему нравятся удивительные личности, которые встречаются на милонгах, и он может рассказывать о них бесконечно. С ним было интересно обсуждать самые разные темы. Мы говорили обо всем, от знакомства с женщинами в клубах до организации шоу и истории танго. Он был полон энергии и без тени смущения выскакивал из-за стола в переполненном ресторане, чтобы продемонстрировать движения или проиллюстрировать свой рассказ. К сожалению, я не снял его на видео и не записал на диктофон (в следующий раз обязательно сделаю это!), но могу здесь кратко изложить то, что мы обсуждали. Это лучшее, что мне позволяют сделать моя неважная память и плохое понимание castellano (казалось бы, прожив 30 лет на границе с Мексикой и последние 5 лет – в самом Buanos Aires, можно было бы свободно овладеть испанским – но не тут-то было, я до сих пор мучаюсь с этим проклятым языком).
Первое, что сказал Miguel – он думает, что наши съемки очень важны. Он сам для изучения танго использовал видеоматериалы, и ему нравится моя маленькая цифровая камера. Он со смехом вспоминал свою огромную первую камеру, которую ему приходилось таскать на плече. Он говорил о развитии танго, о великих patrons (наставниках) каждого района, которые определяют стиль танго в своей округе. Я не буду перечислять их всех здесь, но это было очень интересно. Я видел некоторых из них в документальном фильме «Tango, Baile Nuestro», и в одной хорошей танцевальной сцене с milongueros в фильме «Tango Bar», но в фильмах не совсем понятно, кто из них кто, и ничего о них не рассказывается. А он рассказал о каждом, о том, откуда они родом и какое влияние на него оказали.
Он рассказывал, что в юности работал каменщиком вместе с отцом и братом, и они все вместе практиковались в танго прямо на стройке! (Вот культурные различия – кучка неотесанных строителей танцуют танго среди бетономешалок и строительных лесов! Это выходит за пределы понимания не-аргентинского ума). Он рассказал о своей первой встрече с легендарным Antonio Todaro (его главным наставником в танго): он шел по улице во Flores, где Todaro только открыл свою студию; тот вывесил на балконе баннер с рекламой уроков танго и сидел там, оглядывая улицу в ожидании учеников. Тут-то Miguel и появился! Мы много говорили о стилях танго – какие они, откуда взялись, и, по правде говоря, существуют ли вообще. Miguel сказал, что его стиль можно охарактеризовать как стиль Urquiza, от названия района Villa Urquiza. Это стиль таких людей, как Julio Duplaa (Zotto восхищается его манерой), а также El Chino. (Оказывается, я уже снимал их на милонгах, и вы можете увидеть, как они танцуют с Alej, на некоторых фото в соответствующем разделе этого сайта).
Танго – на удивление маленький мир, и я помню встречу с братом Miguel’я – Osvaldo – на своем первом семинаре танго (в Santa Fe, New Mexico). Я старался изо всех сил, но в конце концов пал духом. Я был весь зажат, а он выделил дополнительное время, чтобы отвести меня в сторону и поработать над постурой. Где ещё, кроме танго, вы сможете найти звезду, уделяющую столько времени работе с безнадежным начинающим? Впервые я увидел Miguel Angel во время моей первой поездки в Buenos Aires. Я был на милонге в Club Espanol. Alejandra, я и наш старый друг-milonguero решили спуститься в ресторан поесть. Это было красивое, элегантное место. Мы заняли угловой столик. Стены были увешаны множеством больших снимков. Какие-то государственные чиновники сидели за длинным столом с министром транспорта и людьми из его службы безопасности во главе, а в другом конце зала сидел Miguel Angel Zotto в окружении поклонников. Alej и старый milonguero выглядели весьма элегантно (он был в костюме), а я – менее презентабельно, и потому держался в тени. В следующий миг я увидел, что Miguel встал и идет через всю комнату к нашему столику! Он представился Alej и мне, а потом в течение нескольких минут очень вежливо и почтительно общался с нашим другом, после чего вернулся к своему столу. В это время проходило его шоу, и на Avenida Corrientes и Nueve de Julio красовались высокие рекламные щиты с его портретом десятиметровой высоты и надписью «Zotto». Я думал: надо же, вот, может быть, самый известный парень в Buanos Aires, и он приходит отдать дань уважения milonguero из Bernal, который ездит на автобусе и живет без гроша в кармане.
Уважение Miguel Angel Zotto к завсегдатаям милонг является взаимным. В отличие от многих других эстрадных исполнителей (которых они обычно игнорируют), Miguel Angel Zotto любят и уважают. Он рассказал мне, что больше всего гордится тем, что смог поддерживать традиции танго на сцене и сохранить уважение milongueros. Он говорит, что старается свести к минимуму хореографию, и что всегда ведет свою партнершу, танцуя на сцене. Связать два мира – сцену и милонгу – очень сложно, и чрезвычайно редко это кому-либо удается. Miguel, может быть, единственный.
Я хотел бы сделать небольшое отступление и обсудить творческий процесс обучения танго. Я только что прочитал интересную статью в New Yorker о джазовом саксофонисте Sonny Rollins. В статье под названием «The Colossus» (автор – Stanley Crouch) говорится о том, почему Rollins считается одним из величайших саксофонистов всех времен. Rollins рассказывает о том, как он впитывал в себя богатую на впечатления клубную жизнь, как она стала частью его игры. Rollins говорит о жестокости среды и «хрупкости мира и спокойствия», «атмосфере медленных танцев и интимной камерности», царящей в клубах. Но более важным, по его словам, была «тренировка слуха». Он внимательно изучал творчество всех великих исполнителей «Золотого века» и пытался найти возможность сохранить всё это. В отличие от других саксофонистов, Rollins имел возможность наблюдать все изменения, происходившие с тенор-саксофоном на заре его развития. «Он не только приблизился к вершинам техники и звука, но и поражал глубиной и широтой эмоций. Все другие музыканты были старше, но Rollins звучал более зрело, чем любой другой». Далее в статье говорится: «от предков он получил повышенную чувствительность к мелодиям, гармонии, ритму, тембру. Все эти нюансы дают возможность расставлять эмоциональные акценты». Это своего рода «шизофрения или даже мульти-шизофрения» – способность порождать внутри себя несколько художественных личностей и обращаться к ним в разное время, чтобы создать что-то новое. В статье утверждается, что это выходит за пределы возможностей большинства музыкантов, потому что они только читают ноты или играют по памяти, они слишком зашорены, чтобы идти дальше. «Это не позволяет им не то что выработать, но даже приблизится к тому искусству личностного слухового восприятия, которым владеет Rollins».
Удивительно, как много в этой статье о джаз-саксофонисте можно отнести и к танго. Miguel Angel смог избежать ограниченности шоу-танцора благодаря внимательному изучению искусства великих milongueros прошлого, передать эмоциональную жизнь милонги, находясь на сцене. Даже с позиции моего скромного опыта я точно знаю, что имеется ввиду, когда о Rollins говорится, будто у него внутри множество художественных личностей других саксофонистов. Я снял и пересматриваю так много milongueros, что они, кажется, прочно засели в моём мозгу. И хотя невозможно передать этот вихрь милонги, её атмосферу и музыку, остаются мои эмоции, без которых я бы не смог ничего этого рассказать.
В последнюю нашу встречу я спросил Miguel Zotto, считает ли он, что люди, дающие уроки танго, не понимая основ его техники и традиций, наносят ему вред? И я был впечатлен его ответом. Он сказал: да, есть в обучении много неправильного, и преподаватели зачастую пытаются что-то менять и изобретать новые вещи, не понимая, в первую очередь, самого танго. Но он не думает, что это большая проблема. Он рассказал интересную историю – вспомнил, как был свидетелем некой дискуссии об искусстве, или танцах, или о чем-то вроде этого. В ней участвовали преподаватели и танцоры, а также танго-певец Goyeneche. Несмотря на свою известность, Goyeneche сидел тихо, пока группа обсуждала вопрос о необходимости роста и развития искусства, о застое в танго и необходимости перемен. Яростнее всего выступали ученые, и особенно одна молодая женщина, к тому же известная в Аргентине танцовщица. Наконец она спросила Goyeneche, какого его мнение. Он сказал, что в целом они правы – танго всегда нуждается в развитии. А потом спросил женщину, сколько ей лет. Она ответила: «Мне 25», на что он тихо произнес: «Ну, если вы останетесь в танго, приходите ко мне, когда вам будет 40 или 50 – тогда и поговорим; и возможно, это будет другой разговор». Дискуссия продолжилась, его замечание в общем-то пропустили мимо ушей... но Miguel только его и запомнил. Он заключил, что несмотря на плохое преподавание и плохие танцы, он не беспокоится. Большинство тех, кто относится к танго серьезно, кто способен посвятить ему 15 или 20 лет, в конечном итоге найдет своё танго. Кто-то уйдет, кто-то вернется, но знатоков танго всегда будет достаточно – и традиция будет продолжена.