Ricardo
Я думал об этой странице в течение длительного времени, но всё откладывал. Одной из причин является то, что есть так много видеоматериалов и так много воспоминаний. А часть из них может оказаться слишком личной. Но сайт о танго не будет полным без Ricardo Vidort. Я думаю, когда вы застряли, лучше всего следовать совету что дал Король Белому Кролику в «Алиса в стране чудес»: «начните с начала, и продолжайте пока не дойдете до конца – там остановитесь». Так мы и двинемся.
⚹⚹⚹⚹
Эпиграфу к этой странице почти семьдесят лет, но строки его относятся к ещё более раннему периоду. Вот как примерно можно было бы перевести:
«Ты стоишь начесывая “кок”,
и говорить о старых танго-мачо.»
Эти строки обращены к человеку, который считает, что единственным реальным танго является раннее танго compadritos. Compadritos были ребятами, которые шатались на улицах Buenos Aires на границе веков (события эти происходили за 40 лет то того, как были написаны эти строки), и которые сыграли большую роль в популяризации танго. Возможно, вы видели их в старых аргентинских фильмах. Как правило, они носили шелковый шарф на шее и вышитые жилеты (которые также упоминаются в танго) и «jopo» – «кок», начес на голове (что-то вроде прически Elvis или James Dean).
Compadrito был мачо, эдакий любезный негодяй, внешний вид и поведение которого восходит к gauchos. У него был нож (первоначально использовался gauchos для разделки шкуры крупного рогатого скота), он избегал работы, и жил для женщин и танго. Слово стало частью истории Buenos Aires до такой степени что иногда используется в качестве глагола. Например, в лирике Tres Esquinas говорится, что в танго надо вести себя «compadrié» на улицах в Barrio Barracas. Со временем, я думаю, миф о compadrito в конечном итоге превратился в то, что известно сегодня как milonguero. Возникает вопрос: Что такое milonguero? (Мы обсуждали это много раз, это смешно, но я должен вернуться к нему на минуту.)
В самом широком определении, milonguero является любой, кто ходит на милонги. Зайдите в зал в Денвере, где люди танцуют танго, и вы станете milonguero. Так что согласно этому определению, мир полон milonguero. Их миллионы. Но мы могли бы сузить круг, определив milonguero как человека, который ходит на милонги каждый день, и кто живет в танго в ущерб почти всему остальному. Кто-то, для кого жизнь без танго было бы бессмысленной жизнью в вакууме. А также это те, чье отсутствие на милонге изменит и уменьшит роль танго мире так сильно, что оно никогда не будет таким же. Это строгое определение сужает круг до единиц. В самом деле, это сужает его до двоих: Alito и Tete. Но вплоть до последних лет, был ещё третий milonguero, который был ещё более «milonguero», чем они. В самом деле, это был человек, который встречается ещё реже чем чисто milonguero. Он был compadrito.
Начнем с самого начала
В 2001 году, когда аргентинская экономика достигла дна, я забрел в подвал клуба на Esmeralda Street в центре Buenos Aires. Это не был танго клуб, но я слышал, кто-то говорил, что знаменитый milonguero собирается дать там урок. Хотя я приехал вовремя, место было темным и пустынным – за исключением двух мужчин которые тихо разговаривали в баре. Когда я подошел спросить, в нужном ли месте я оказался, один из них сказал неопределенно: «Да верно, здесь должен быть урок. Если вы хотите, я могу поставить музыку». Я сказал: хорошо, и так как никого там не было, я пошел на пол и начал практиковаться в шагах. Я там ходил по кругу, гадая, придет ли кто-нибудь хоть сколько относящийся в танго, и я выбился из cadence. Я остановился и начал снова в музыку. Через минуту человек, который не разговаривал более, подошел и сказал: «Это вы сделали очень хорошо. Вы потеряли compás, но вы сразу остановились, и затем вы нашли его снова. Большинство людей не делают этого». Затем он вернулся и сел в баре, а я вернулся к шагам. Через минуту женщина спустилась по лестнице и села с двумя мужчинами.
Ранее в этой книге я говорил о том, что каждого могут поджидать поворотные моменты его жизни. Вы можете их не заметить или не оценить и даже не понять и опосля, как они повлияли. Сегодня, вспоминая тот вечер, я ничего, казалось бы, особенного в нем не вижу. И хотя я хорошо всё помню, я не помню, кто сказал мне об этом неприметном клубе. Я был единственным человеком, который пришел на урок, а три недели спустя этот клуб и его милонги были закрыты. Не прошло и месяца, как я начал понимать, что мужчины в баре смотревшие на меня на практике в ту ночь были два лучших танцора танго в мире. Оба они, в конечном итоге, стали для меня родными, а та женщина, сидевшая с ними, моей женой.